Коло Жизни. Бесперечь. Том 1 - Страница 55

Младший Димург не сводивший взора с лица девочки, ласково ей улыбнулся, одначе никак не отозвался на ее молвь, словно испытывал или делал вид, что не понимает.

– Стынюшка, – нежно протянула отроковица величание Бога, вкладывая в него всю свою трепетную любовь. – Ты же можешь… Можешь вызнать у своих народов состав снадобья, и сказать мне, чтобы мы могли излечить людей, а после с Ксаем поехать на море. – Бог отрицательно мотнул головой. – Ну, пожалуйста, пожалуйста, – Есислава, спешно протянула к нему руки, и, обхватив, обвила ими его мощную, широкую шею, подавшись вперед и став много ближе к Богу. – Ну, пожалуйста, Стынюшка, а я тебе за это, что-то расскажу… что-то весьма занимательное. Тебе… Только тебе одному… Более ни Ксаю, ни Дажбе, ни Кручу.

Из трех младших Богов лишь один Дажба, порой мог прощупывать безболезненно Есиславу, абы научился тому в жизни Владелины… Порой, так как иногда на данные действия ставился категоричный запрет, видимо, самим Крушецом, выливающийся острой головной болью в девочке. Ни Стыню, ни тем паче Кручу, ни разу, ни удалось прощупать отроковицу, даже в младенчестве. Оно как всегда, когда сие Боги пытались сделать, Еси болезненно вскрикивала, торопливо прикрывала ладонями лицо, и погодя не дозволяла им даже на себя смотреть. Посему старшими Зиждителями было принято решение, не тревожить лучицу, понеже это была явственно ее реакция. Иногда спящую девочку изымая с Земли, прощупывал Небо, по настоянию Першего, а осматривали самого Крушеца бесицы-трясавицы. Изредка, правда, то прощупывание дозволялось Дажбе, также после согласования с Першим. Однако младший Рас выполнял данное поручение не охотно, ко всем своим страхам присовокупляя еще боязнь напугать девочку иль, что еще хуже сделать ей больно.

– И, что ты мне расскажешь? – заинтересованно вопросил Стынь, в делах прощупывания будучи вельми неопытными, ибо не участвовал в соперничестве ни за Дажбу, ни за Круча и потому не имел случая, скажем так, на ком по упражняться.

– Расскажу, если ты мне поведаешь про снадобье, – в голосе отроковицы слышалась увертливость, и, чтобы Стынь не помыслил ее прощупать, она и вовсе прижала лоб к щеке Бога. А миг погодя переместилась с облокотницы на колени Димурга и единожды сместила голову к его груди, уткнувшись лицом в нее, и, втянув в себя аромат ночной прохлады, застыла.

– Ишь ты плутовка какая, – задорно протянул Стынь и легохонько засмеялся так, что самую малость затряслась его полого выпирающая вперед грудь. – И чего ты можешь мне рассказать, да еще такого, чего я не ведаю? – теперь пришла очередь качнуть головой юнице. – Боги не вмешиваются в дела людей, – погодя отметил он. – Поелику человек… человечество в целом самостоятельно делает свой выбор, избирает путь, достигая тех или иных свершений… Люди должны сами ошибаться, поправляться и ступать. Я уже говорил тебе это. Боги помогают на начальном этапе становления человечества, во все остальное не вмешиваются.

– Но я не прошу, чтобы ты вмешивался, – чуть слышно дыхнула Есислава и туго вздохнула, желая той проявленной удрученностью вынудить Стыня ей уступить, потому как такое она проделывала уже не в первый раз. – Прошу, чтобы дал состав снадобья, всего лишь… Я не хочу просить Дажбу или Круча, так как знаю, они не пойдут мне на уступку. Дажба скажет, что очень занят, и не может приходить по каждому моему зову, и вообще ему не интересны дарицы… земляне. А Круч пожмет плечами и отнекается, что он-де без Бога Асила такое не решает. Ты, ты один, Стынюшка, самый замечательный, добрый и всегда отзывающийся на мой зов, меня любишь и можешь мне помочь… – Девочка порывчато поцеловала Бога в материю сакхи. – И тогда.., – добавила просяще она, – тогда я побываю на море. А я так люблю море, волны, песок.

– Ох! хитрющая ты Еси, – в гласе Стыня прозвучала воочию радость, что он стал таким близким днесь не только лучице, но и девочке… Сумев за несколько земных лет создать крепкую связь меж ней и собой. Связь, которая теперь благодаря умению Стыня, знаниям Першего и желаниям Крушеца стала намного крепче, чем меж Есиславой и Дажбой аль Кручем. – Ну, ладно… постараюсь добыть тот рецепт, – дополнил свою радость согласием Димург. – Только ничего не обещаю… Потому как придется пока подождать, – отроковица разком отринув голову от груди Бога, вскинула взор вверх и расстроено зыркнула на него. – Недолго… И, да, коль мне его принесут, пообещай не сказывать никому, что это я тебе его даровал. Скажешь, Боги открыли… Боги, но не уточняй какие.

– Тогда все подумают это Дажба или Круч, – суетливо дыхнула Есинька и несогласно замотала головой. – Ведь Ксай знает, что они ко мне приходят.

– Ничего, пусть так думают, – задумчиво и как показалось юнице с грустью в гласе произнес Стынь, отчего нежданно и вовсе почти кровавым светом блеснул берилл в его бровке.

– Это несправедливо… несправедливо, – возбужденно молвила девочка, и, опершись о ноги Бога коленями, потянулась руками вверх, сызнова обвив его шею и приникнув лбом к устам, тем самым точно даруя возможность побыть подле него именно Крушецу. – Я не могу терпеть не справедливость. Не могу когда славят Небо и Асила и лишь чтят Першего… Это неправильно… неправильно. Почему я должна молчать? Никому не сказывать, что приходишь ты? И всегда помогаешь, чаще иных? Почему?

– Потому как если узнают, что ты общаешься с иной стороной бытия… с темной, как величают нас дарицы, – успокоительно пробасил Стынь, ласково поглаживая девочку по завиткам вьющих волосиков и сказывая сие ей будто в лоб, одновременно с тем целуя своими устами там кожу. – То перестанут признавать в тебе светлое божество, перестанут почитать и любить. И даже Липоксай Ягы не сможет тебя отстоять… И тогда придется тебе уехать из Дари… Ты хочешь уехать из Дари? И жить к примеру в Африкие? – отроковица тягостно вздохнула и медленно опустилась вниз, наново усевшись на колени Бога, тем символизируя свое нежелание покидать Дари. – Я тебе говорил, люди не могут понимать и принимать того, что открыто тебе… Сказывал о том тебе, Еси и Дажба, да? – Юница теперь кивнула. – Значит надо с этим смириться и принимать как есть… иль уезжать в Африкию… – Есислава слегка искривила губы, явственно не желая уезжать в какую-то непонятную Африкию. – А теперь по поводу состава снадобья. Ты согласна на мое условие? – нескрываемо огорченный протяжный выдох свидетельствовал о том, что она согласна, – тогда садись на облокотницу и жди. Мне надобно кой кого вызвать, только не бояться и ничего не сказывать.