Коло Жизни. Бесперечь. Том 1 - Страница 65

– Значит надо, дабы узнал, – удрученно заметил Перший, и бросил долгий взгляд на Стыня, тем самым передавая ему указания. – Такое поведение Дажбы никуда не годится… Он может навредить тем не только лучице, но и себе. По-видимому, Небо как всегда не приметил отрешенности малецыка, поколь я отсутствовал в Млечном Пути. Чувствую мне даже на короткий срок нельзя отсюда отбывать. А теперь надо срочно передать все Небо и конечно прощупать… Срочно прощупать Дажбу. Это такой хрупкий Бог, так на все трепетно реагирует, за ним нужен глаз да глаз. Хорошо, что вы мне сообщили о нервозности Дажбы, и замечательно, что ты, милый мой, установил аггела.

Мор резко кивнул, и тотчас переведя взор на идущего мимо него Стыня, с напряжением в голосе протянул:

– Любезный мой, ну, прекрати кружить пред глазами… просил ведь тебя, – младший Димург не мешкая замер, и виновато посмотрел на брата. – И еще раз, прошу тебя… Прошу, мой дорогой малецык, обуздать своего Мерика. Он надысь мне под ноги опять трещину швырнул… И я тому обстоятельству вельми гневался… вельми.

– Никого не испепелил? – широко улыбнувшись вопросил Стынь и по коже его заколыхалось густыми волнами золотое сияние, выплескивающиеся желтоватой дымкой, точно из глубин его черных очей.

Чуть слышно дыхнул смехом Перший и также как младший сын просиял улыбкой.

– Нет, дорогой Стынь, никого, – мягко отозвался Мор, хотя в его лице не было и доли теплоты, оно вспять стало коричнево-пепельным, вроде та серость сглотнула все сияние. – Поелику подле никого не оказалось… Стоило мне в трещину провалится, как все создания махом покинули галерею. Посему пришлось из нее самому вылезать, оно как трещина по какой-то причине не желала смыкать свои стенки… Впрочем, на тот момент, я был занят, потому не стал разыскивать твоего Мерика и узнавать с чего происходит сие шалопайство… Хотя судя потому, как ты сияешь, моя драгость, вероятно стоит содеять в следующий раз, да?

– Я ему скажу, чтоб более того не смел делать, но право брат, вряд ли это возымеет какое действо, – теперь уже и сам гулко засмеявшись откликнулся Стынь да шагнул в сторону, намереваясь направиться к креслу.

– Опечь идет, – молвил Мор и на этот раз его голос прозвучал недовольно, да единожды гулко пыхнули светом сапфиры придерживающие уголки глаз.

– Не надобно только его так принимать, – ласково протянул в направлении сомкнувшего очи Мора Перший, и легохонько кивнул головой Стыню в сторону кресла, указывая на него воссесть.

– Нет… я ухожу выполнять указанное, – отозвался младший Димург и также слегка скривился, словно не желая встречаться с бывшим маймыром.

Стынь так и не дожидаясь позволения, торопко направился в сторону стены и вроде шагнув в зеркальную ее поверхность, на какие-то доли секунд раздавшуюся в разные стороны и явившую пурпурные клубящиеся испарения, пропал. Зябь зеркальных стен разбежалась по всей комнате и, похоже, наполнила тем колыханием и сами кресла, на которых восседали Боги.

– Мор, драгоценный мой, – в голосе Першего прозвучало воочью огорчение. – Не нужно досадовать на Опеча, особенно при Стыне. Я о том тебя уже просил. Малецык ошибся, но всегда все можно поправить… И Опечу нужна сейчас наша поддержка, особенно твоя, ибо именно ты когда-то вел за него соперничество, и вас до сих пор та чувственность связывает. – Перший прервался, но лишь для того, чтобы понизить голос, до шепота, – да и потом, если бесценный Крушец войдет в нашу печищу его становление будет очень долгим. Так как он словно сгусток полыхания пронесется по человеческим жизням, вряд ли какая из его оболочек достигнет двенадцати асти, вряд ли он сумеет ощутить их. Ему понадобится особая забота, моя поддержка и участие. И тогда все творения упадут на ваши плечи: Вежды, твои и Темряя. И поверь, мой любезный, помощь Опеча станет неоценимой. Родитель о том знает, потому так и поступил в отношении малецыка.

Мор так и не отворивший очей, однако дюже внимательно выслушавший Першего, погодя малозаметно дохнув, произнес:

– Хорошо, Отец, я постараюсь. Постараюсь примириться с Опечом, но только ради тебя и нашей крохи Крушеца.

– Ты, уверен, Стынь, что Дажба разбил на спутнике шестой планеты себе пристанище, – голос Небо, одноприродный с гласом Першего, прозвучал ноне отчужденно.

Небо не то, чтобы досадовал на младшего из Димургов, нет… Он себе такого бы никогда не позволил, тем паче малецык, Стынь так тяжко достался всем Зиждителям. До сих пор страх его потерять не покидал не только Першего, но и Небо, Дивного, Асила. Состояние младшего Димурга хоть и давно нормализовалось, однако все еще находилось на особом контроле Родителя. Посему Стыню не позволялось поколь творить, брать на себя какие тяготы по печище аль управлять собственной Галактикой, ее даже по той причине до конца не доделали. Соперничество за лучицу стало первым его более-менее серьезным заданием, в котором Боги должны были убедиться, что он окончательно оправился от тяжелейшего надлома. Оттого нынче толкуя со Стынем Небо и говорил отчужденно, стараясь скрыть свое огорчение на поступки сына, и одновременно не выказать ту досаду пред Димургом, чтобы ни коем образом, не навредить столь драгоценному малецыку.

Оба Бога находились в многоугольной комнате хурула, где ноне стены светились голубоватым светом, а пышнотелые облака, вечно ползущие по неровным стенам и полу, куда-то испарились. И теперь явно живописалась их ровность и точно глянцевость, отражающаяся от вплывающего через стеклянную стену марность космоса. Небо и Стынь расположились подле стекловидной стены, оба в золотых сакхи и в своих величественных венцах, где в навершие в первом случае вращалась миниатюрная Солнечная система, а во втором горел голубой аквамарин.